Нефть Brent
$73.58
+1.29%
Теория ВКО дает четкие обоснования роли воздушно-космической обороны по обеспечению безопасности государства в мирное и военное время.
Высказанная Роланом Бартом мысль «Критика не есть наука» полностью относится к содержанию статьи Анатолия Корабельникова «Бессмысленный бег на месте». Она возмутила ученых, разрабатывающих теорию ВКО, своей бездоказательностью. Положения теории беспринципно искажаются и затем критикуются. Взамен ничего не предлагается.
Для завязки интриги Анатолий Корабельников утверждает, что созданию воздушно-космической обороны Российской Федерации угрожает отсутствие стройной теории, сформированной для современных реалий. Она-де «разработана в основном для традиционных задач ПВО и РКО, взятых преимущественно порознь для ПВО и РКО, и лишь задачи борьбы с гиперзвуковыми летательными аппаратами (ГЗЛА) и оперативно-тактическими баллистическими ракетами (ОТБР) рассматривались как единые и для ПВО, и для РКО. Основным способом создания ВКО на тот момент была признана интеграция существовавших в то время полнокровных системы ПВО страны и системы РКО глобальной в части СПРН и ККП и локальной в части ПРО города Москвы. В настоящее время указанное выше либо кануло в Лету, либо существенно изменилось».
Здесь Анатолий Корабельников принципиально искажает причины появления теории ВКО. Она разрабатывалась не для традиционных задач ПВО и РКО, взятых преимущественно порознь. Ранее были теории ПВО и РКО, они представляли совокупности положений по борьбе со средствами воздушного и соответственно ракетного и космического нападения противника. Данные теории были вполне адекватны существовавшим условиям до тех пор, пока США в поиске уязвимых мест для нанесения разоружающих ударов не развернули работы по созданию ГЗЛА, способных действовать на ранее не используемых высотах (30–120 км) и скоростях, а ракетно-космические средства не стали применяться совместно и в интересах средств воздушного нападения для решения не только стратегических, но и оперативных и даже тактических задач. Это интегрирует воздушное и ракетно-космическое оружие в единый комплекс вооруженной борьбы – силы и средства воздушно-космического нападения (ВКН).
Интеграция сил и средств ВКН определила необходимость перехода к единому комплексу борьбы с ними. Впервые гипотеза об этом была высказана в Военной академии ПВО (сейчас ВА ВКО) в конце 70-х. С тех пор в поисках доказательств данной гипотезы была разработана теория ВКО, предполагающая объединение систем ПВО и РКО в общую систему воздушно-космической обороны. Основными элементами системы ВКО РФ должны стать системы разведки и предупреждения о воздушно-космическом нападении (информационного обеспечения), поражения и подавления, всестороннего обеспечения и управления. Новые системы ВКО образуются из соответствующих систем ПВО и РКО путем модернизации и создания новых систем вооружения и управления и их интеграции независимо от количественного состава (полнокровности) объединений и соединений ПВО и РКО. Под интеграцией изначально понималось расширение пространственно-скоростного диапазона возможностей средств ПВО и РКО, обеспечивающее при их совместном применении, как показывают исследования, достижение системного эффекта при борьбе с новыми типами целей и в более широком диапазоне условий обстановки.
В апреле 2006 года президентом Российской Федерации была утверждена Концепция воздушно-космической обороны (Концепция ВКО). В ней показана роль ВКО в общей системе обеспечения военной безопасности Российской Федерации, а также сформулированы требования, предъявляемые к воздушно-космической обороне и ее построению. В рамках реализации Концепции ВКО в 2011 году созданы Войска ВКО – род войск ВС. Несмотря на развитие ГЗЛА и создание Войск ВКО, условия для положений теории ВКО вопреки утверждению Корабельникова существенно не изменились. А что кануло в Лету, он не поясняет, поэтому оппонировать нечему.
Следовательно, его исходный тезис не имеет под собой оснований. Также нельзя согласиться и с критикой частных положений теории ВКО.
Тезис первый. Анатолий Корабельников утверждает, что «существующая теория ВКО не дает современного и однозначного ответа на ряд вопросов. Первый из них можно сформулировать следующим образом: а для чего России нужна ВКО? То ли ВКО нужна РФ для нанесения поражения и победы над наиболее опасным воздушно-космическим противником, то ли для обороны основных объектов страны и группировок войск ВС РФ путем борьбы с воздушно-космическим противником, то ли как элемент системы сдерживания агрессоров от нападения путем кратковременной (на время применения) обороны войск, сил и средств ответного ядерного удара ВС РФ, то ли для достижения всех этих целей вместе».
На самом деле теория ВКО дает четкие и однозначные указания на ее роль по обеспечению безопасности государства в мирное и военное время. Она показана в соответствующих отчетах об исследованиях, Концепции ВКО, прописана в учебниках ВА ВКО и многократно повторена в открытых публикациях, в частности в статьях Виктора Мирука «Воздушно-космическая оборона как фактор стратегической стабильности» («Военная мысль», № 2, 1997), Михаила Ходаренка «От чего сегодня зависит победа» («Воздушно-космическая оборона», № 5, 2004), Владимира Барвиненко «Воздушно-космическая оборона: современный аспект» («Военная мысль», № 2, 2007) и многих других. В них указано, что воздушно-космическая оборона является одним из важнейших факторов обеспечения стратегической стабильности, сдерживания вероятных противников от развязывания крупномасштабных войн и вооруженных конфликтов, предотвращения их эскалации и перерастания в войну с применением как обычного, так и ядерного оружия, а также решения комплекса других задач по обеспечению безопасности государства в воздушно-космической сфере.
Войска и силы ВКО должны контролировать состояние и деятельность группировок сил воздушно-космического нападения потенциальных противников, вскрывать факты подготовки и начала их воздушного и ракетного (воздушно-космического) нападения. Роль сил и средств ВКО в сдерживании любого агрессора от развязывания войны состоит в своевременном обеспечении руководства государства достоверной информацией о воздушно-космической обстановке для принятия соответствующих решений, а также в защите ударных сил и средств от разоружающего удара для обеспечения нанесения агрессору неприемлемого ущерба в ответном ударе. До тех пор пока существует опасность получения в ответном ударе неприемлемого ущерба, вероятность агрессии будет маловероятной. В настоящее время США с союзниками активно ищут «окна уязвимости» для получения возможности уничтожить силы ответного удара. То есть если в системе ВКО не будет средств предупреждения о ракетном нападении и противоракетной обороны, то удар может быть нанесен баллистическими ракетами, если будет слабая противовоздушная оборона – авиацией и крылатыми ракетами, если не будет средств противокосмической обороны – космическими средствами, если не будет средств борьбы в диапазоне высот 30–120 километров – гиперзвуковыми летательными аппаратами. Для исключения такого хода событий система ВКО РФ должна иметь все эти необходимые подсистемы.
Угроза нанесения стратегического разоружающего удара для России не является единственной. Не менее опасно неконтролируемое увеличение количества стран, входящих в «ядерный клуб» и обладающих средствами доставки ядерного оружия. Это ведет к повышению вероятности несанкционированных и провокационных пусков. Третья страна, запустив всего одну ракету, может спровоцировать обмен ракетно-ядерными ударами ведущих держав. Задачу по определению страны агрессора и отражению одиночных пусков ракет должны решать силы и средства воздушно-космической обороны. Способность системы ПРО отражать удары одиночных и небольших групп стратегических баллистических ракет по важнейшим объектам государственного и военного управления исключает необходимость немедленных ответных действий стратегических ядерных сил при несанкционированных и провокационных пусках ракет других государств и тем самым поднимает порог ответного реагирования, обеспечивая сдерживание эскалации начатого ядерного конфликта.
С началом локальной или региональной агрессии войска и силы ВКО, сосредоточенные в районе конфликта, должны отражать (ослаблять) удары средств ВКН противника, не допускать завоевания им превосходства в воздухе, обеспечивать развертывание группировки ВС РФ, защиту военных объектов и группировок войск (сил), населения и экономики.
Роль войск и сил ВКО также состоит в непрерывном контроле использования воздушного пространства РФ, пресечении нарушений государственной границы в воздушном пространстве, режима полетов над территорией России и действий террористов при захвате воздушных судов и использовании легкомоторных самолетов для террористических актов, провокационных целей, наркобизнеса, совершения мелких диверсий и удовлетворения личных амбиций. В миротворческих действиях силы воздушно-космической обороны могут привлекаться к контролю соблюдения режима введенных санкций в воздушном пространстве, в операциях и боевых действиях – для участия в закрытии воздушного пространства, в воздушной блокаде, а также для прикрытия войск и объектов от возможных ударов средств воздушного нападения участников конфликта.
Тезис второй. Анатолий Корабельников ставит вопрос: «Что такое ВКО РФ? Здесь спектр определений очень широк. При этом ВКО одновременно определяют и как совокупность простых мер и боевых действий, и как только боевые действия, но с оборонительными целями, и как глобальное оборонительное оружие в виде глобальной технической системы коллективного пользования, и как интегрированную систему традиционных войск и сил ПВО и РКО».
Непонятно, почему профессор кафедры оперативного искусства Военной академии ВКО до настоящего времени не читал в отчетах об исследованиях, учебниках и других источниках, что ВКО – вид обороны, применяемый с целью защиты государства (коалиции) и его (их) Вооруженных Сил от ударов и других агрессивных действий воздушно-космических сил и средств противника. ВКО представляет собой систему политических, экономических, военных, военно-технических, правовых и иных мер по подготовке и ведению военных действий в воздушно-космическом пространстве. По содержанию ВКО, так же как и ПВО и РКО, представляет комплекс государственных и военных мероприятий.
К общегосударственным мероприятиям в области ВКО относят деятельность военно-политического руководства, а также федеральных органов исполнительной власти по планированию, подготовке и осуществлению скоординированных политических, экономических, военных, военно-технических, правовых и иных мер, в том числе поддержание на должном уровне необходимого научно-технического, технологического и промышленного потенциала.
К военным мероприятиям в области ВКО относят организованные действия специально выделенных войск (сил) по разведке воздушно-космического противника, контролю воздушно-космического пространства, сдерживанию от нападения противника, предупреждению органов государственного и военного управления о воздушно-космическом нападении, отражению (ослаблению или срыву) его ударов по обороняемым объектам и выполнению других задач ВКО.
Для возможности осуществления воздушно-космической обороны должна быть создана ее материальная основа – организационно-техническая система. Это совокупность развернутых на земле, море и в космическом пространстве и объединенных соответствующими функциональными связями сил и средств, а также органов управления ими для решения задач ВКО. Так как ВКО интегрируется из двух видов обороны – ПВО и РКО, то соответственно и система ВКО должна интегрироваться из систем ПВО и РКО.
Тезис третий. Анатолий Корабельников выдвигает серьезное обвинение, что «ученые, работающие в области проблематики ВКО, не доказали остальному научному сообществу и высшему руководству ВС РФ ряд фундаментальных научных положений, которые лежат в основе теории ВКО. К числу таких относятся положение о том, что ход и исход современных войн и вооруженных конфликтов определяют войска, силы и средства, действующие из и через воздушно-космическое пространство, положение о том, что в военном отношении «воздух» и «космос» из физических сред перемещения различных технических аппаратов и оружия перешли в разряд театра войны».
Вообще-то первое положение уже давно доказано. Об этом свидетельствуют часто цитируемые слова бывшего министра обороны России Сергея Иванова: «Враг не приедет к нам на танке. Враг прилетит к нам на самолете или доставит оружие по воздуху» («Актуальные задачи развития Вооруженных Сил Российской Федерации», «Красная звезда», 11 октября 2003 года). В Концепции ВКО, в Основах государственной политики в области противовоздушной обороны на период до 2010 года и на дальнейшую перспективу и других документах указывается на стремительное возрастание боевых возможностей сил и средств ВКН иностранных государств, их превращение в фактор, решающим образом влияющий на ход и исход современных войн и вооруженных конфликтов.
Что касается перехода воздуха и космоса в разряд театра военных действий (второе положение), то убеждать в этом никого не нужно, так как это является измышлением только самого Анатолия Корабельникова и Юрия Криницкого. Оно не принято ни официально, ни ученым миром.
Тезис четвертый. Анатолий Корабельников утверждает, что «принятый сейчас способ формирования воздушно-космической обороны через интеграцию систем ПВО и РКО отчасти в своей идеологии является неверным и отчасти выполнил свою задачу и в силу этого устарел. При этом идеологическую основу в указанной интеграции определяют задачи борьбы с ГЗЛА и баллистическими ракетами (в том числе и ОТБР). Вместе с тем наибольшую угрозу по массовости (количеству) созданного, точности и стоимости представляют не ГЗЛА и баллистические ракеты, а крылатые ракеты и ударные беспилотные летательные аппараты (БЛА), а также сброшенные и запущенные с самолетов и ударных БЛА противника поражающие средства, относящиеся к классу ВТО».
Утверждение, что формирование воздушно-космической обороны через интеграцию систем ПВО и РКО в своей идеологии неверно, необоснованно. Анатолий Корабельников не привел ни одного доказательства ошибочности разрабатываемой уже более 30 лет идеологии и не показал альтернативного пути.
Второе утверждение о том, что формирование ВКО через интеграцию систем ПВО и РКО отчасти выполнено и в силу этого устарело, является явно преждевременным. Пока еще системы ПВО и РКО реально являются автономными, так как общая автоматизированная система управления для них не создана и предъявляемые требования к системам и комплексам вооружения только начинают реализовываться. Никто не отрицает угрозы от баллистических, крылатых ракет, другого ВТО и БЛА. Однако в рамках существующих систем ПВО и РКО можно добиться лишь частичного ослабления их ударов и необходимого времени предупреждения руководства государства для принятия решения и нанесения неприемлемого для агрессора ответного удара. В то же время без создания системы ВКО в обороне государства появится уязвимая ниша для нанесения агрессором разоружающего удара с применением ГЗЛА, конечно, при принятии их на вооружение. Именно система ВКО должна ликвидировать все уязвимые места в обороне от ударов сил и средств ВКН любого противника.
Тезис пятый. Анатолий Корабельников ставит вопрос: «Почему интеграция и создание ВКО только для Москвы?.. Становится очевидным, что принятая ранее идеология интеграции ПВО и ПРО требует коренного пересмотра и не только для Москвы, но и для всей территории России».
Вопрос надуманный (опять для «интриги»), потому что никто и никогда не утверждал, что система ВКО должна создаваться только для Москвы. Действительно, в рамках развернувшихся теоретических работ особое внимание уделялось и продолжает уделяться так называемому головному участку системы ВКО (ГУ ВКО), целью создания которого является проверка реализации всех основных идей и разработок общей системы.
Тезис шестой. Анатолий Корабельников призывает «устранить два методологических пробела в создании ВКО РФ, а именно – создать единую систему управления ВКО РФ с уровнем автоматизации реального масштаба времени, космических скоростей полета и массированного применения (сброшенных, запущенных) средств воздушно-космического нападения. Также следует создать дальнюю детальную разведку воздушно-космического противника, способную решать оперативные и стратегические задачи. При этом надо иметь в виду, что дальняя разведка должна быть не только и не столько сигнальной, позволяющей применить авиацию до рубежей сброса противником бортовых средств и обеспечить своевременное целеуказание ЗРВ и ИА по БР и КР. Ей в первую очередь необходимо быть смысловой, позволяющей как заблаговременно, так и непосредственно вскрыть оперативный и стратегический замысел воздушно-космического противника и своевременно ввести в действие свои стратегические и оперативные контрпланы».
В реальности при разработке теории ВКО названных методологических пробелов не было допущено. О создании единой системы управления ВКО РФ и системы разведки и предупреждения о воздушно-космическом нападении была поставлена задача в Концепции ВКО. Требования к этим системам были детально разработаны в различных отчетах об исследованиях, диссертациях, опубликованы во множестве статей, в том числе Бориса Чельцова «ВКО утопает в межведомственной трясине» («Воздушно-космическая оборона», спецвыпуск, 2008), Анатолия Сколотяного, Аркадия Борзова «ВКО – это система, а не задача» (там же), Владимира Барвиненко, Юрия Аношко «Основные проблемы воздушно-космической обороны» («Воздушно-космическая оборона», № 5, 2012) и др. Из публикаций следует общий вывод, коррелируемый с выдвинутыми Анатолием Корабельниковым требованиями: задачи управления силами и средствами ВКО для формирования способов уничтожения и подавления СВКН должны решаться на основе обобщенной информации о воздушно-космической обстановке в общей автоматизированной системе управления.
Тезис седьмой. Анатолий Корабельников предлагает «критически подойти к проповедуемому сейчас в конструкторских бюро подходу «выше и дальше». Этот подход, если его некритично и огульно применять при разработке вооружения, предназначенного для уничтожения средств ВКН по принципу «железо против железа», является пустой тратой средств, так как он нереализуем».
Данное заявление некорректно, так как реально в теории и в планах развития вооружения ВКО РФ подход «выше и дальше» является частным. Им руководствуются при разработке трех типов зенитных ракетных и противоракетных систем – С-400, С-500 и С-300В различных модификаций. В Сухопутных войсках и в Военно-морском флоте на вооружении находятся и для них разрабатываются зенитные ракетные и противоракетные системы и комплексы различной дальности – от ближнего до дальнего действия, в том числе и комплексы для эффективного поражения ВТО противника. В «большой» системе ПВО, то есть в Войсках ПВО, а с 1998-го – в ВВС в период 1990–2010 годов действительно остались только зенитные ракетные системы средней дальности и дальнего действия. Однако это было временное положение, вызванное резким уменьшением в эти годы финансирования. В настоящее время в состав зенитных ракетных группировок ВВС и Войск ВКО уже начали поступать комплексы ближнего действия «Панцирь» для прикрытия точечных объектов и поражения средств ВТО. В ближайшей перспективе ожидается поступление на вооружение комплексов с зенитными ракетами различной дальности (С-350 «Витязь»). При этом разработки средств ВКО идут не только по принципу «железо против железа», а и на новых физических принципах.
Тезис восьмой. Анатолий Корабельников обвиняет (непонятно кого) «в неадекватной и отчасти своекорыстной практике применения даже существующей теории ВКО... Неадекватность в том, что изначально выбран бесперспективный подход к разрешению такой управленческой проблемы, как создание ВКО РФ. К разрешению управленческих проблем существует множество подходов: системный, комплексный, интеграционный, маркетинговый, динамический, воспроизводственный, процессный, нормативный, количественный (математический), административный, поведенческий, ситуационный. Они не конфликтуют, а дополняют друг друга, но есть два подхода, которые являются противоположными, – функциональный и предметный... Мы в области борьбы с воздушно-космическим противником достигли предела применения предметного подхода. Необходимо переходить на реализацию функционального подхода».
Спасибо, что просветили научное сообщество в важном вопросе подходов к разрешению управленческой проблемы создания ВКО РФ. Однако так и не объяснено, чем заменить предметы ВКО РФ. Напоминаем, что ВКО – вид обороны, его предметы (предмет – одна из сторон объекта, предметы определяют свойства объекта) – общегосударственные и военные мероприятия (см. тезис второй). Хотя, судя по пояснениям, касающимся эксплуатации и жизненного цикла, критик просто ошибается и ведет речь не о ВКО, а о ее материальной основе, предметами которой являются подсистемы разведки, подавления и поражения, обеспечения и управления, а при конечной дифференциации предметной области – вооружение и военная техника, то есть космические аппараты, радиолокационные станции, зенитные ракетные, противоракетные и противокосмические комплексы, средства РЭБ, АСУ и другие. Чем их заменить при выполнении системой ВКО своих функций контроля над состоянием и деятельностью группировок сил ВКН потенциальных противников, сдерживания агрессии и т. д. – также не объясняется.
Тезис девятый. Анатолий Корабельников обвиняет Генеральный штаб и Главное командование ВВС в неправильном применении авиации: «Наши же ВВС, «раскассировавшись» по военным округам, на себя самостоятельных задач войны не взяли (они берут на себя лишь задачи поля боя в пределах оперативных задач военного округа), а Генеральный штаб ВС РФ им задачи войны не поставил».
Во-первых, этот тезис не относится к ВКО, во-вторых, мысль не нова, она высказана Иваном Ерохиным более 30 лет назад и в настоящее время не соответствует реалиям.
В заключение необходимо отметить, что каждый ученый имеет право на собственное мнение в своей предметной области, не совпадающее с доминирующими или официальными взглядами. Соответственно он имеет право на критику и ошибку. Но ученый не имеет права огульно заниматься критиканством, не приводя доказательств своих пассажей и не приводя путей исправления показанных недостатков и аргументов для их обоснования. Пустое критиканство бесплодно и дискредитирует школы, которые представляют эти критики. Именно поэтому ученые ВА ВКО посчитали необходимым ответить на статью Анатолия Корабельникова.
Владимир Барвиненко Юрий Аношко
