Нефть Brent
$89.50
+0.55%
Исчезновение Президента позволило наблюдать множество интереснейших явлений общественного, политического и медийного сознания. По теме не прошелся только ленивый, поговорим же еще об одном аспекте – о страхе ЕГО потерять.
На гребне информационной шумихи в западных СМИ рефреном звучала мысль: русские настолько боятся потерять своего лидера, что начинают паниковать, стоит ему перестать появляться на публике хотя бы пару дней. Такой вот авторитаризм и культ личности.
Справедливости ради необходимо напомнить, что первым начал распускать слухи о возможной болезни английский Reuters, потом версию с гриппом подхватил проамериканский «Дождь», затем швейцарский Blick написал о ребенке Алины Кабаевой, потом австрийский Kurier выдвинул гипотезу об австрийском ортопеде…
Похоже, без помощи зарубежных коллег российские журналисты и внимания бы не обратили. В данном случае Путин напоминает звезду с кремлевской башни: сопрут – сразу и не заметишь. Если же говорить о самом страхе остаться без лидера, то он, конечно, присутствует. Хотя его природа несколько иная, чем пишет западная пресса.
Посмотрим на карьеру действующего Президента с точки зрения одобрения и неодобрения его действий россиянами:
Здесь можно заметить много любопытного: независимость рейтинга от экономических факторов, рост поддержки во время войн и мобилизаций, рост усталости от власть предержащих во время периодов сравнительного благоденствия... Однако, обратимся к истокам.
9 августа 1999 Борис Ельцин резко устал и ушел, а и.о президента стал абсолютно неизвестный широкой общественности подполковник ФСБ. За три месяца его рейтинг, народная поддержка выросла с 0% до 80%.
Многие объясняют подобный взлет ударным трудом политтехнологов, некоторые говорят о выдающихся личных качествах, харизме и гениальности политического субъекта... Но, возможно, дело в самой природе российской власти.
Современное российское общественное сознание – субстанция довольно инертная – сформировалось в эпоху родоплеменных отношений, в этносе специфически номадическом по природе, для которого кровное происхождение правителя, его личность, персонификация – крайне важны. Но российская государственность образовалась в результате внедрения греко-римской традиции (в данном случае не религиозная концепция, а идейно-властный драйв и внешняя манифестация) в феодально-общинную матрицу. В получившейся системе, данной нам в ощущениях, по факту, любой человек – это функция. Перефразируя: истинной властью обладает не Властитель, который, прежде всего, символ, один из узлов сети с уже заданными характеристиками, а Престол, который эти характеристики и задает, вместе с драйвом, моделью поведения, ценностями и всем прочим.
Поэтому на вопросы «Если не Путин, то кто?», «Есть ли жизнь после Путина?», «Что случится с Россией, если что-то случится с Путиным?» и т.п. – ответить довольно легко. После Путина будет новый Путин. Живите спокойно, дорогие товарищи.
Максим Волков
