Нефть Brent
$73.58
+1.29%
Если расставить в рядок внешнеполитические шаги России после присоединения Крыма, то может показаться, что советская реставрация уже близка к своему завершению. Шумный визит в Китай, укрепление союза с Казахстаном и Белоруссией, зона свободной торговли с Вьетнамом. Даже Северной Корее и той успели списать почти все $10 млрд долга и пообещали захватывающие перспективы экономического сотрудничества.
А если добавить в этот ряд намеченную на сегодня встречу Путина с бессмертным Фиделем и вообще весь визит на Кубу, которой Дума на днях тоже списала более $30 млрд долга, то новая-старая внешняя политика Кремля замкнется окончательно. Но замкнется только географически, потому что как минимум в отношениях с Кубой от советских времен мало что осталось, и тут Москва скорее пытается наверстать то, что уже давно сделали другие мировые державы.
Последние на списание
В том же списании 90% старых кубинских долгов, которое вызвало такое возмущение у российской публики, нет ничего необычного. Все остальные крупные кредиторы Кубы уже давно это сделали в обмен на совместные проекты. Китай еще в 2010 году списал кубинцам большую часть долгов, а остальное так же, как и Россия, реструктурировал на 10 лет в качестве кубинского взноса в совместные проекты.
В 2012 году аналогично поступила Япония: из $1,4 млрд долгов 80% просто списали, а погашение остального раскидали на следующие 20 лет. В прошлом году Мексика, которая во времена холодной войны была единственной страной Латинской Америки, не разорвавшей отношения с Кастро, списала 70% из $0,5 млрд своих кредитов.
Конечно, ни японские $1,4 млрд, ни мексиканские $0,5 млрд не идут ни в какое сравнение с $35 млрд долга, на которые претендовала Россия. Но тут скорее надо смотреть на сумму, которую признали, а не на ту, которую списали. Оставшиеся японцам 20% – это меньше $300 млн, мексиканские 30% – вообще всего $150 млн, а России удалось добиться признания целых $3,5 млрд. Это очень хороший результат, потому что первоначальные $35 млрд – это скорее была не реальная оценка, а самая смелая фантазия Москвы для начала торга.
Куба прекратила платить по своим советским долгам еще в конце 80-х и признавать их отказывалась, потому что Советский Союз, распавшись, кинул ее с кучей выгодных контрактов, а значит, и кубинцам выполнять свои старые обязательства перед Москвой не обязательно. Если посмотреть на последнюю официальную статистику Кубы по внешнему долгу (за 2009 год), то там значится всего $9 млрд и нет даже намека на советские $35 млрд. Доказать реальность этих сумм, которые часто предоставлялись в сэвовских рублях, на покупку оружия, рассчитывались мутными, нерыночными способами по взятому с потолка курсу, было бы практически невозможно. Так что признание $3,5 млрд – это действительно успех.
Навстречу чуду
Более того, это успех очень своевременный, потому что затянись эти двадцатилетние переговоры еще немного, и можно было бы не получить вообще ничего. Во-первых, обоим братьям Кастро, которые сами брали у СССР эти займы и неизбежно чувствуют себя хоть немного обязанными, уже хорошо за восемьдесят, и их уход может случиться в любой момент без всяких покушений ЦРУ. А как в этом вопросе поведут себя новые кубинские власти, никому не известно. Там пока вообще непонятно, что это будут за люди, даже при самом гладком и плановом сценарии передачи власти.
Во-вторых, за последние несколько лет Куба успела превратиться в такого желанного партнера для всех на свете, что уже почти не нуждается в российской благосклонности. В случае чего, у нее найдутся и другие, более покладистые державы для сотрудничества.
Главная причина такого международного внимания в том, что Куба сейчас потихоньку открывается, и поэтому как любой новый неосвоенный рынок вызывает повышенный и даже неоправданно завышенный интерес у всех окружающих. Рыночные реформы Рауля Кастро – очень медленные, половинчатые, с перекосами и отступлениями – все-таки идут. За последние несколько лет на Кубе легализовали малый бизнес, открыли границу для большинства населения, разрешили свободную куплю-продажу недвижимости и автомобилей и даже начали создавать специальные экономические зоны с льготным налогообложением.
Оценить, насколько эти реформы реально ускорили развитие экономики острова, очень сложно, потому что почти вся кубинская статистика не имеет ничего общего с реальностью. Если верить их официальным цифрам подушевого ВВП, то кубинцы должны жить почти как в Чехии, а у самих половина окон без стекол и средняя зарплата в госсекторе около $30 в месяц. Единственный относительно надежный показатель – это внешнеторговый оборот, который можно проверить по статистике других стран. В этой области за последние 4 года (2009–2013) действительно есть неплохой рост: почти в два раза увеличился товарный экспорт (до $5,6 млрд), а импорт – в 1,7 раза (до $14,8 млрд).
Этот рост сложно назвать устойчивым, потому что он сильно завязан на дипломатические маневры кубинского правительства, на их политические шаги, на щедрые субсидии от братской Венесуэлы и прочее, но все равно речь уже идет о миллиардах долларов. Кроме того, остатки плановой системы сейчас искусственно держат кубинскую экономику настолько на низком уровне, что даже если она просто догонит какую-нибудь Доминиканскую Республику, то это уже будет гигантский рывок и огромная отдача от инвестиций. А догонять она обязательно будет, потому что кубинские власти уже вовсю отказываются от планового регулирования, и окончательный переход Кубы к рынку – вопрос нескольких лет.
Нефть, экскаватор и локатор
Радужные перспективы кубинского роста оценили (и, скорее всего, переоценили) почти все. От былой международной изоляции, когда с Кастро были готовы иметь дело только соцлагерь, Испания и Мексика, ничего не осталось. Китай уже стал крупнейшим внешнеторговым партнером Кубы (не считая нерыночных отношений с Венесуэлой) с товарооборотом более $2 млрд в год. Бразилия собирается инвестировать на Кубе более $1 млрд в строительство нового портового терминала Мариэле, нового аэропорта и другие проекты. Евросоюз забыл о своих претензиях к кубинскому режиму в области демократии и прав человека – в августе должен пройти уже второй раунд переговоров о создании зоны свободной торговли и прочем экономическом сотрудничестве. Даже американский бизнес постоянно требует от Вашингтона отменить наконец это допотопное и совершенно неактуальное эмбарго, чтобы не упустить новый кубинский рынок.
Поэтому выбитые Россией $3,5 млрд кубинских долгов на совместные проекты – это неплохое начало для выхода на рынок, который в ближайшие несколько лет может стать самым быстрорастущим в Латинской Америке. Другой вопрос, с чем Россия может выйти на этот рынок. Естественно, с нефтью. «Роснефть» и «Зарубежнефть» в ближайшее время должны начать поиски нефтяных месторождений на кубинском шельфе. На Кубе все меньше доверяют нестабильному режиму в Венесуэле, который сейчас почти бесплатно обеспечивает большую часть кубинских потребностей в углеводородах, и очень хотят найти хотя бы частичную замену для подарков от Мадуро.
Но есть и другие предложения. Вместе с договоренностями о списании долга Москва уже предоставила Кубе в лизинг восемь самолетов: три Ил-96, три Ан-158 и два Ту-204. А могли бы взять бразильские. Еще кубинцы покупают наши экскаваторы, совместно производят железнодорожные вагоны, разрешают строить у себя станции для ГЛОНАСС и готовы пустить русские компании к себе в добычу никеля, туриндустрию и сельское хозяйство.
Хотя без возрождения военного сотрудничества тут тоже явно не обойдется. После присоединения Крыма на Кубу уже успел съездить с визитом Бастрыкин, а в Москву приезжал сын Рауля Кастро, Алехандро, возглавляющий кубинский Совет национальной обороны, чтобы подписать с Патрушевым новое соглашение о сотрудничестве в сфере безопасности и разведки. И очень похоже, что часть выторгованных у Кубы $3,5 млрд пойдет на то, чтобы снова открыть на острове российскую военную базу. В 2002 году, после 11 сентября, Путин на волне нового сотрудничества с США закрыл еще советскую военную базу в кубинском Лурдесе в качестве жеста доброй воли. Добрую волю в Вашингтоне не оценили и продолжили двигать НАТО на восток. Теперь, видимо, придется открывать эту базу обратно в отместку за прошлые обиды и неблагодарность. А как иначе, если эта месть становится определяющим принципом новой внешней политики России в посткрымский период.
Максим Саморуков
