Нефть Brent
$73.58
+1.29%
Двадцать лет назад в Беларуси состоялись последние выборы, признанные международными наблюдателями как свободные и честные. Победитель этих выборов правит страной до сих пор, а на Западе к нему приклеился ярлык "последнего диктатора Европы".
Лукашенко удерживает власть благодаря подавлению политической оппозиции и сохранению унаследованных с советских времен социальных гарантий для большинства населения.
Еще с 1990-х годов Лукашенко декларировал стремление к интеграции с Россией, ругал Запад и огрызался в ответ на обвинения в авторитаризме и нарушениях прав человека.
Впрочем, в последние месяцы, и далеко не в первый раз, белорусский президент оказался с Западом в одной лодке. Российскую аннексию Крыма он не признал, а с правительством, пришедшим к власти в Киеве после событий на Майдане, нашел общий язык, и безапелляционность российских медиа, говорящих о "бандеровцах" и "хунте", его не смутила.
Сейчас, полагают эксперты, Запад заинтересован в максимально самостоятельной белорусской внешней политике, так как это повлияет на российскую внешнюю политику.
Фазы противостояния
За 20 лет стало возможно проследить, как фазы обострения отношений Лукашенко с Западом сменяются фазами разрядки.
Так, в 2008 году Лукашенко не стал вслед за Россией признавать независимость отколовшихся от Грузии республик Абхазии и Южной Осетии. Владимир Путин - тогда формально премьер-министр России - публично связывал нежелание Минска признавать отколовшиеся республики с давлением Запада. Комментаторы полагали, что мотивы Минска могли быть двоякими: недовольство российской доктриной военных интервенций под предлогом "защиты российских граждан" и при этом потребность в финансовой помощи в условиях мирового экономического кризиса.
В это же время, осенью 2008 года, Беларусь сумела договориться о необычно большом для себя кредите. На проходивших той же осенью парламентских выборах, как признали наблюдатели ОБСЕ, Минск шел на сотрудничество активнее, чем раньше (но выборы все равно не соответствовали стандартам).
Потепление постепенно сошло на нет к президентским выборам 2010 года. Акции протеста против злоупотреблений, отмеченных и международными наблюдателями, были жестко разогнаны, а многие их участники, в том числе альтернативные кандидаты, вскоре оказались в тюрьме. Лукашенко заявил, что "плевать хотел на Запад".
Страны Запада ответили на репрессии визовыми и финансовыми санкциями в отношении самого Лукашенко и десятков других белорусских чиновников. Некоторые признаки ослабления гаек в Беларуси появились ближе к концу 2011 года, когда власти освободили одного из осужденных соперников президента Дмитрия Усса.
"Сейчас на фоне очередной войны России со странами-соседями мы наблюдаем, что есть некоторое... ну может быть, не потепление между Беларусью и странами Евросоюза - потому что официальная риторика не меняется ни у США, ни у Евросоюза - [...] это еще не оттепель, но уже и не заморозки", - говорит координатор Фонда Маршалла Марина Рахлей.
Два крыла
Официальная риторика со стороны Запада не изменилась потому, что и политика в отношении Беларуси не переосмыслялась, отмечает Эндрю Уилсон, специалист по странам Восточной Европы в Университетском колледже Лондона и автор книги Belarus: The Last European Dictatorship ("Беларусь: последняя европейская диктатура").
"Хотя Лукашенко не является естественным другом демонстраций майданного типа, он слегка нервничает из-за давления России на всех ее соседей и потому вновь заговорил о восстановлении политики "двух крыльев", - замечает он.
"В Беларуси мало этнических русских и на самом деле нет проблемных регионов, могущих стать мишенью России, таких как Крым или северный Казахстан. Но российская трактовка ее права на вмешательство в дела соседних государств столь широка, что и Беларусь не может не беспокоиться", - указывает Уилсон.
Запад, со своей стороны, заинтересован в том, чтобы белорусская внешняя политика отрастила те самые "два крыла", поскольку это повлияет и на российскую внешнюю политику.
Выгодная дружба с Россией
Но говорить о чем-то большем, чем тактическое сближение Беларуси с Западом, эксперты оснований не видят.
Лукашенко не отказывается от участия в российских интеграционных проектах, таких как Таможенный союз, и лишь выторговал себе более выгодные условия. К тому же, как показывают соцопросы, относительное большинство белорусов также предпочитает сближение с Россией.
По данным зарегистрированного в Вильнюсе Независимого института социально-экономических и политических исследований (НИСЭПИ), в июне этого года 27% белорусских респондентов заявили, что проголосовали бы за вступление Беларуси в ЕС на гипотетическом референдуме. Это показатель остается довольно стабильным на протяжении последних двух лет, но с марта резко, до 51%, подскочило число тех, кто сказал, что проголосовал бы против.
В этот же период изменилось в пользу России соотношение ответов на вопрос "Что бы вы выбрали, если бы вам пришлось выбирать между объединением с Россией и вступлением в Евросоюз?" В июне Россию выбрали 47% против 33%. Белорусские комментаторы склонны объяснять это воздействием российской пропаганды.
В то же время, если бы на референдуме вопрос задавался только об объединении с Россией, рекордные 55% белорусов проголосовали бы против, причем этот показатель довольно стабильно растет еще с 2008 года.
Пока на присоединение Беларуси Москва не претендует, Лукашенко добился от Кремля отказа от многих неудобных для себя условий вхождения в Евразийский экономический союз, ему пообещали большой кредит в 2,5 млрд долларов и более выгодные условия импорта российской нефти, отмечает Эндрю Уилсон.
"России приходится идти на уступки, для того чтобы проект не буксовал", - говорит он.
"Малые дела"
"Долгосрочная политика Лукашенко все та же - оставаться у власти и балансировать между Россией и Западом, с тем чтобы выбивать ресурсы, преимущественно у российской стороны, но отчасти и с противоположной, чтобы финансировать свою систему, - это слово Уилсон произносит по-русски. - Сама себя финансировать она не в состоянии".
"Очень сложно предположить, что Лукашенко может в принципе измениться", - вторит ему Марина Рахлей, координатор Фонда Маршалла.
"Потому что и серьезные политические, и экономические реформы повлекут за собой смену режима, то есть смену президента Лукашенко, - продолжает она. - И очень сложно рассчитывать, что президент Лукашенко пойдет на такие перемены, которые лишат его власти".
Эндрю Уилсон, являющийся также членом исследовательского центра Европейский совет по международным отношениям, говорит, что западная политика с самого начала исходила из того, что правление Лукашенко рано или поздно кончится и тогда расцветет демократия. Этот сценарий до сих пор не реализовался, и вряд ли реализуется и после Лукашенко, полагает ученый.
"Это маловероятный сценарий, и именно поэтому было бы ошибкой класть все яйца в эту корзину", - подчеркивает Уилсон.
Для Запада и Евросоюза в частности более продуктивно, как выражается Уилсон, "взаимодействовать с более прагматичной частью белорусской бюрократии и тем самым влиять на государственную политику".
Брюссель сумел наладить с Минском технический диалог, носящий громкое название "диалог о модернизации", но проходящий совершенно непублично на уровне экспертов. "Минск оказался способен пробить свой формат, - уточняет Рахлей. - Это без участия гражданского общества и оппозиции".
В отсутствие этих неприятных для белорусской власти людей брюссельские чиновники надеются убедить Минск пойти на некоторые, безусловно, скромные шаги в сторону модернизации и тем самым постепенно готовить почву для перехода к демократии, когда он станет возможен.
На что-то более радикальное на Западе никто не готов.
"Время для радикально новой политики в отношении Беларуси не подошло, - убежден Уилсон. - Есть другие страны "Восточного партнерства", сделавшие европейский выбор, - Молдавия, Грузия и Украина, у каждой из них свои подходы и проблемы, их надо решать. И больших денег на Беларусь никто не даст".
